rabbit hole

Когда мне было лет тринадцать, я без макияжа не выходила даже в магазин; почти все, кто видел меня впервые, думали, что мне семнадцать-восемнадцать. Сейчас мне двадцать два, и я почти никогда не крашусь. Теперь многие принимают меня за девочку-подростка. Неужели макияж представляется настолько неотъемлемой частью образа взрослой женщины?

Вообще, интересно, что женщину, не соответствующую гендерным стереотипам, часто оценивают, как похожую на подростка. На самом деле, странно. Может, я не права, но мои воспоминания говорят о том, что в подростковом возрасте многие как раз таки особенно стремятся гендерным стереотипам соответствовать: возникает чувство взрослости, желание доказать свою взрослость другим, и модели взрослого поведения, принятые в обществе, начинают некритично приниматься. Это потом уже появляется возможность над этими моделями поразмыслить, решить, какие из них тебе действительно подходят…

Думаю, этот эффект — когда человек с неприемлемой позицией воспринимается похожим на подростка — это один из способов сглаживания когнитивного диссонанса.

Термины в тексте употребляются скорее в бытовом значении, нежели в научно-психологическом.

Когда кран выходит из строя, он иногда начинает функционировать очень странным образом. Напор горячей воды при такой поломке практически не может оставаться постоянным — он все время либо увеличивается, либо уменьшается. Когда крутишь ручку смесителя, изменяешь не только сам напор но и направление и скорость его дальнейшего изменения.

Мне кажется, что картина мира в голове человека в чем-то похожа на такой вот неисправный смеситель. Она, конечно, содержит элементы, которые не меняются в течение очень длительного времени, и которые очень трудно изменить даже в том случае, если они мешают человеку жить. Но при этом, она, на мой взгляд, никогда не остается полностью статичной, непрерывно изменяется, хотя изменения эти могут быть слишком незначительными, чтобы их сразу замечать. И каждое воздействие на нее не только непосредственно ее меняет, но и задает направление для дальнейших изменений.

Вспоминая то, какой я была года два назад, я понимаю, что мое мировоззрение с тех пор очень сильно изменилось. Но я не могу вспомнить конкретных моментов, когда происходили эти изменения. Непрерывное и малозначительное движение в моей картине мира организовалось таким образом, что привело, в конечном счете к серьезным изменениям, да так, что я сама не успела этого заметить.
Мне кажется, что убеждения, трудно поддающиеся непосредственному изменению, могут, в принципе, быть изменены благодаря незначительному по силе, но грамотно организованному воздействию, которое придало бы естественно протекающим изменениям нужное направление.

( Read more... )

Борьба со сном на лекциях, наверное, знакома большинству студентов. Впрочем, вовсе не обязательно борьба. :) Меня сон, чаще всего, атакует, почему-то, на математике. Дело здесь точно не в содержании курса — учебник, почти слово в слово повторяющий лекции, я читаю безо всяких признаков сонливости. Думаю, причина в особенностях тембра голоса преподавателя — его снотворному эффекту можно противостоять, только пребывая в абсолютно бодром и активном состоянии.

Я пытаюсь бороться со сном, как могу: начинаю чаще дышать, широко раскрываю глаза, изо всех сил напрягаю мышцы, но все бесполезно — сон раскрывает свою пасть и я беспомощно проваливаюсь в нее. И будто кто-то изменил в голове настройки: звуки становятся тихими и далекими, цвета — приглушенными. Собственные мысли звучат теперь громче, то и дело сменяясь неясными образами, которые отображаются на экране сознания параллельно с основной картинкой. Ты словно тонешь в вязком болоте — пытаешься, но не можешь выбраться на воздух. Конспект превращается в каракули, — но даже их уже не успеваешь записывать. Смотришь на доску — и не можешь понять ни слова. Сон как будто пульсирует, и короткое прояснение снова сменяется погружением в его густую и вязкую субстанцию.

Тут кто-то окликает меня: просит повторить последнюю фразу преподавателя. Я не могу вспомнить ни слова, смотрю на доску — и ничего не могу понять. В голове мелькает мысль о том, как глупо все это выглядит со стороны. И тут все меняется. Как будто кто-то включает свет и резко увеличивает громкость. Нет больше густой, обволакивающей вязкости. Текст на доске становится понятным. На теле выступает пот, но от сонливости нет и следа, если нужно — я готова вскочить и бежать.

Я вот думаю, насколько зависим человек от своего организма. Мне интересна лекция — но ему на это плевать. А вот мысль о собственном глупом виде он счел достаточным основанием для экстренного пробуждения. :)

Заметила, что меня обычно сильнее привлекают люди, в характере и поведении которых не очень ярко выражены черты, традиционно приписываемые их полу. Люди, чей характер близок к «середине», в чьем характере «мужское» и «женское» уравновешено, кажутся мне более гармоничными, чем «настоящие мужчины» и «настоящие женщины».
Психологи пишут о важности половой идентификации. О том, как плохо женщине с недоразвитой женской идентичностью. Зачем? Почему? Пол — это так неважно. Всего лишь один незначительный признак. Всего лишь один из огромного множества признаков. Что плохого в том, что человек осознает себя как человека, как индивидуальность, а не как самку или самца? Что плохого в том, что в поведении человека проявляется его индивидуальность, а не гендерные стереотипы?
Общество пытается навязать человеку поведенческие особенности, более характерные для его пола. Но зачем? Допустим, признак А более распространен среди женщин, а признак Б — среди мужчин. Как из этого следует, что тот или иной признак предпочтительнее для представителя того или иного пола? Если среди женщин чаще встречаются обладательницы признака А, это еще не значит, что обладать признаком А для женщины лучше, чем обладать признаком Б. (Можно, конечно, порассуждать о том, что раз обладательниц признака Б меньше, то они менее жизнеспособны, поэтому им реже удается передать свой признак потомству. Но это верно лишь для того времени, когда наши предки еще жили в пещерах. И уж точно не для современности.)
Я ведь даже не утверждаю, что это плохо — ощущать себя мужчиной или женщиной. Просто, думаю, гендерное не должно занимать слишком много места в структуре личности. Не так все это важно.

Просто мое мнение, на истинность не претендую.

Теперь немного о другой стороне вопроса — о взаимопомощи. Считается, что в таком обществе, где все друг друга знают, человек в трудный момент никогда не останется без поддержки, его жизнью всегда интересуются, всегда найдутся люди, готовые оказать помощь, когда она понадобится. С другой стороны, о больших городах говорят, что люди в них индивидуалисты, живут для себя и к проблемам других равнодушны.
Вроде бы с этим трудно поспорить. В неком сообществе, где люди ощущают свое внутреннее единство, взаимопомощи действительно больше, чем в обществе индивидуализма и разрозненности. Это, безусловно, хорошо, но есть и обратная сторона. ( Read more... )

Размышляла над тем, какие преимущества есть у виртуального общения перед реальным. Пришла к выводу, что самое главное достоинство — это возможность широко посмотреть на проблему. Это может быть хоть вопрос, обсуждаемый в каком-то фэндоме, хоть какой-то общественно политический вопрос — да что угодно. Когда ходишь по разным форумам и сообществам, посвященным одной теме, но наплоенным разным контингентом, удивляешься, насколько по-разному можно смотреть на одну и ту же проблему. И ведь почти все по-своему правы. Иногда кажется, что люди живут в разных, непересекающихся реальностях.
В реале человек может обсуждать проблему в какой-то одной конкретной группе. Чтобы услышать, как обсуждается та же проблема в другой группе, он должен хотя бы на какое-то время стать частью этой группы. Он не может просто придти и посмотреть со стороны. Нет возможности увидеть проблему широко. А в Интернете такая возможность есть. Можно побывать сразу во множестве параллельных реальностей, не становясь частью никакой из них. Когда так вот ходишь и смотришь, понимаешь, насколько твое собственное мнение не твое, а сформированное группой общения. Просто привыкаешь, что на проблему надо смотреть именно так, а потом видишь: можно, оказывается, еще вот так смотреть, и вот так... В Интернете больше возможностей для того, чтобы широко смотреть на вещи, следовательно, больше возможностей для того, чтобы находить свое, никем не внушенное мнение.